Затем он вошёл в кабинет и, став перед Семипалатовым на колени, сказал:
— Простите меня, ваше превосходительство: вчера я ребёночка в колодец бросил!
Стукнулся лбом о пол и зарыдал…
— Что это значит?! — удивился Семипалатов.
— А это то значит, ваше превосходительство, — сказал Будылда со слезами на глазах, выступая вперёд, — что он ума решился! У него ум за разум зашёл! Вот что ваш Галамидка сочинениями наделал! Бог всё видит, ваше превосходительство. А ежели вам мои слова не нравятся, то позвольте мне в отставку. Лучше с голоду помереть, чем этакое на старости лет видеть!
Семипалатов побледнел и прошёлся из угла в угол.
— Не принимать Галамидова! — сказал он глухим голосом. — А вы, господа, успокойтесь. Я теперь вижу свою ошибку. Благодарю, старик!
И с этой поры у нас больше ничего не было. Мердяев выздоровел, но не совсем. И до сих пор при виде книги он дрожит и отворачивается.